Сложно со временем, если больше трёх месяцев солнце не появляется совсем. Но чтобы так заглючило, это же сколько нужно было выпить?! Теперь домой. В ванной задерживаюсь дольше, чем хотела. Переодеваюсь, беру рюкзак (позавтракать не успеваю) и на работу. Опаздываю. Минуя проходную, сразу иду к начальству на ковёр. Стучусь в окно, зацепившись за карниз.
– Максим Геннадьевич, здравствуйте! Я опоздала!
По его удивлённому виду понимаю – меня не ждали.
– Ты что тут делаешь? – открывает сразу. Видимо, для себе поясняет: – Понедельник? Понедельник. Значит, на работу пора. А то, что я тебе отгул дал за переработки, забыла?
Забыла? Это мягко сказано! Я о нём и не знала. С начальником такое бывает. Хотел сказать и забыл, а ты крайняя.
– Ой… А можно его на завтра? – нет, ну меня внутрь пустят?! Я так скоро упаду, а тут высоко! Падать долго. Наверное, эта мысль отражается у меня на лице, потому, что он явно настраивается меня ловить.
– Можно. Залетай. Иди под свой любимый стол. Опять всю ночь хороводы водила?
Под мой любимый стол? Отличная идея! Как раз принесла новое одеяло. Не всю ночь хороводы водила, но не рассказывать же о золотоглазом.
– Ну да…
– Добром это не кончится. Лидия, я говорил тебе дома сидеть?
– Ну… Дома сидеть и в компьютер смотреть? Это первый мой шабаш! Как можно было пропустить его?!
– Дело, конечно, твоё, но мы своих родовых на шабаш отпускаем с неохотой и за каждой приглядываем. Я из рода белых волков. Я тебе всё расскажу послезавтра, как проспишься, – и внимательно смотрит на меня. – Тебя вчера не обидели?
Качаю головой, насколько могу, ибо она как огромный чугунный колокол, при малейшем движении отдающий звоном боли в ушах.
– Нет конечно!
– Иди поспи хоть немного. Тебя в этот раз твои быстрые ноги уберегли. А в следующий раз могут и подвести.
Пошла включила аппаратуру. Место подремать имелось, а в случае сбоя датчики орали так, что могли поднять любого, их было слышно на всём этаже. Подготовившись, начала проверку нового оборудования.
Не успела глаза закрыть, запищал датчик. Зафиксировала, снова включила. Отошла – опять запищал. Так, это техникам – вентилятор не пашет. Пометку сделала, письмо отправила, что могут забирать, и пошла под стол. Задремала… Интересно, сколько я проспала? Ого! Почти обед. Оборудование больше сбоев на давало. Всё проверила – работает. Думала снова спать. Забралась, пледом укрылась, поправила бумаги, на которых лежала. Посмотрела под шкаф – змея! Сказать, что я закричала – ничего не сказать. Пол-лаборатории прибежало, даже с четвёртого этажа. Под шкаф показала – никто ничего не увидел! Все стояли и чего-то ждали, пока Максим Геннадьевич не скомандовал идти по местам или на обед.
– А ты дальше спать иди! Говорил, чтобы дома сидела? Говорил! Вот теперь змеи и мерещатся. Отдыхай давай!
– Не пойду! Я змей боюсь!
– Дома сидеть нужно было!
Губу закусила, в носу предательски захлюпало, подступили слёзы… А Максим Геннадьевич решил в своём стиле в шутку на меня прикрикнуть, чтобы приободрить, только получилось совсем наоборот.
– Так, не реветь! Ишь, нашла повод! Померещатся и перестанут. От тебя с утра змеиным духом пахнет, неудивительно.
– Я не хочу змеёй становиться! – это стало последней каплей, и я заревела!
– Ну, не станешь, значит. С кем была, помнишь?
– Не помню…
– А ревёшь чего?
– Стыдно мне…
Он тяжело вздохнул:
– Так, ты это прекращай. Наука тебе на будущее. Шабаш на то и шабаш. Туда за тем и ходят, а не хороводы водить. Рассадник разврата и тёмной ворожбы. Иди спать в мой кабинет и не реви. Всё хорошо будет. А родовых твоих убить мало. Лид, успокойся, – добавил он, уже выходя. – К нам в род пойдёшь – научим тебя всему. И Надьку тоже. Нефиг блядствовать. Вот она знала, зачем на шабаш шла.
– А где она?
– Где-где… Мужиками вертит, на Мальдивы полетела. Ты-то что стоишь? Пошли в кабинет.
– Максим Геннадьевич, я вашу жену боюсь. Вон как Верке досталось!
– То Верка, а то ты. Она сама тебя на обед зовёт. Супчик принесла с рыбой, твой любимый.
Вот только лицо его при этих словах вытянулось.
– С сухариками? – он снова тяжело вздохнул и раздосадовано сказал:
– Ох, Лидия, и старейшина наш, как назло, в столицу ночью уехал. Чтобы сегодня дома сидела! Поняла?
Я кивнула, но спать не пошла. Иришка явилась, протоколы принесла… Поболтали мы с ней, и она давай расспрашивать:
– Ну так кто он?
– Не знаю… Да и какая разница? Вот смотри лучше, какой рюкзак купила, по скидке!
Иришка тут же запрыгнула ко мне на стол. Мой новый рюкзак, взятый за сущие копейки, её почему-то не впечатлил.
– Он тебе ради приличия предложение сделал?
– Какое предложение, Ир? Ты о чём? Приласкал – и ладно. Не помню, – или сделал? Что-то такое было или не было? Нельзя столько пить, печень нужно беречь.
– Вот всё при тебе… Наговор нужно проверить… Точно! Что ж я раньше об этом не подумала? И Максим Геннадьевич сказал, что ты сегодня прилетела.
– Нельзя?
– Летай себе на здоровье. Только учти, что сила уходит. Это в шабаш её много, а в обычное время не так. Я вне шабаша вообще летать не могу. Надька может прыгнуть высоко, но спуститься уже не в состоянии. У женщин сила проявляется иначе, чем у мужчин. Больше от эмоций. Мы один раз мы с Женей поссорились, и я смогла вне шабаша взлететь. Поэтому… Когда взлетаешь, ты должна быть уверена, что сможешь спуститься или что тебя смогут достать. Не рассчитав так один раз, я себе руку сломала.
Кажется, ещё на первом курсе она месяц ходила в гипсе. Как раз примерно в это время. А через полгода они с Женькой обручились. А ещё через год поженились.
– Я думала, ты шутила, когда говорила, что полетала неудачно.
– Если бы… Меня мама тогда так ругала! Я всё на шабаш рвалась, а они меня не пускали. Так кто он?
– Я не помню. Помню золотые глаза – и всё. Даже имя не помню…
– Он тебя ещё и заворожил, вот и не помнишь ничего. Точно не обидел? Нигде не болит? Голова не кружится? Ты бледная.
– Ира, всё хорошо… Пить нужно меньше.
Возникли какие-то неприятные ассоциации с вампирами и клыками. Осторожно тронула шею. Вроде бы не болит.
– Сегодня тётки будут похмеляться, точно не ускользнём. На шабаш нельзя одной ходить, пропасть можно… в последний день. Так девушки и исчезают. И родовые в том числе.
Вспомнила, что я сделать ничего не могла под его взглядом – пришёл запоздалый страх. Головой замотала, попыталась избавиться от плохих мыслей. Всё уже в прошлом, я в безопасности, шабаш прошёл.
– Тогда бы с родителями увиделась…
– Ты дура! Поняла?! Дура!
Сразу спрыгнула со стола и ушла.
Обед. Тётки наши уже по рюмашке хлопнули и в нас с Иришкой по одной влили, потом по второй и третьей… Вернулась, посмотрела под шкаф – так и лежит змея. Посмотрела на меня одним глазом и дальше спать. Мне снова плохо стало. Пошла к Максиму Геннадьевичу работу требовать, главное – подальше от своего кабинета.
– Не хочешь спать, – проворчал он, – тогда иди к Ирке в помощь. У них всегда работа есть, и под присмотром будешь.
Пришла. Стою, чашки Петри заворачиваю. Слышу – датчик сработал. Зашла к себе проверить, а она посередине лежит, золотистая, метра два, на прибор смотрит.
– Если никто не видит, значит, просто мерещится… Наваждение! Змеи тут нет… Это галлюцинация!
Закрыла глаза, открыла. На неё мои уговоры никак не повлияли. Как ни в чём не бывало она поползла под шкаф, меня аж передёрнуло. Но выбора не было, пришлось к идти к прибору. Быстро отключила его и пулей из кабинета!
После окончания рабочего дня собрались в кабинете микробиков. Там был и начальник. Следил, чтобы мы лабораторию не разбомбили и всё горючее не выпили. Прецедент на прошлый Новый год был. Неделю ждали потом спирт. В этот раз затарились впрок и отлили неприкосновенный запас…
Но самое главное, как показывает опыт, наш женский коллектив при представителях сильного пола ведёт себя намного приличнее.
Светлана Андреевна с едкой улыбкой обращается к Зинаиде Николаевне:
– Хорошо отдохнула вчера?
– Ох, вчера было хорошо. Но до Лидки мне далеко…
Максим Геннадьевич с ухмылкой лишь добавляет ехидства в мою сторону:
– В свой выходной день пришла на работу. И даже ради приличия оборудование включила, только потом под стол уползла спать… Вот с кого пример нужно брать! К обеду тело выползло, спать отказалось, пришлось работу придумать. Чашек до следующего шабаша завернула…
Смеются все, кто обеденное происшествие не видели. Старшая у химиков (она в обед уходила) решает поинтересоваться:
– Так догнал или нет? Тот, в белом плаще?
– Об этом приличных девушек при начальстве не спрашивают.
Пока думаю, что ответить, начальник отходит разбодяжить спирт, и я быстро и тихо говорю:
– Догнал, собака! Красивый, вроде, но плохо помню, если честно. Одет был необычно.
От восклицаний и ахов становится не по себе. Старшая снова берёт слово:
– Да чтоб ты здоровая была! После того как за тобой вдогонку бросились, такое вино подавать стали. Много пропустила, зря не вернулась.
– А вдруг бы сбежал? Нужно было ловить, а то так бы и померла, ни разу с мужиком не побыв.
Все смеются, но со мной соглашаются.